Совсем не про колли
Модератор: Duna
Никто из окружающих нас " соседей" не обязан любить нашу собаку (какой бы добрый не был человек ), -и самое страшное для меня - не будет её любить , так как люблю свою собаку я! Но, по крайней мере, наша задача- как владельцев наших горячо любимых собак, показать как мы уважаем нашиих собак- уважаем наших соседей!!- и это для меня реалия жизни.
-
olga63
- Сообщения: 944
- Зарегистрирован: 29 дек 2010, 10:41
- Благодарил (а): 196 раз
- Поблагодарили: 12 раз
Вот когда я была маленькая, к нам в школу приходили ГАИшники и рассказывали о правильном поведении на дороге. Не знаю, делается ли это сейчас в школах.
Точно также надо приходить к детям и рассказывать о собаках. Об особенностях их поведения и о содержании. Если кто работает в школе, или родитель, то стоит предложить свои услуги по проведения таких "классных часов" или как там это называется.
(Когда приходит агитбригада, мне кажется, это немножко не то.)
Точно также надо приходить к детям и рассказывать о собаках. Об особенностях их поведения и о содержании. Если кто работает в школе, или родитель, то стоит предложить свои услуги по проведения таких "классных часов" или как там это называется.
(Когда приходит агитбригада, мне кажется, это немножко не то.)
Карбонова веточка здесь http://pesiq.ru/forum/showthread.php?t=24612
-
Magic
- Сообщения: 408
- Зарегистрирован: 10 мар 2010, 23:24
- Откуда: Россия, Вологда
- Благодарил (а): 21 раз
- Поблагодарили: 23 раза
........есть такое понятие "возвратится бумерангом"...
........с просторов инета.........
Жила-поживала когда-то большая семья...
Мария Семенова, «Волкодав. Самоцветные горы», 2003 год
Жила-поживала когда-то большая семья.
Настала пора переезда в иные края.
Когда же мешки с барахлом выносили во двор,
У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
И «против» и «за» раздавались у них голоса —
Везти или нет им с собою дворового пса.
А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,
Лежал и внимательно слушал людской разговор.
Я стал им не нужен... Зачем притворяться живым?»
И больше не поднял с натруженных лап головы.
Спустя поколение снова настал переезд
На поиски более щедрых и солнечных мест.
И бывшие дети решали над грудой мешков —
Везти или нет им с собою своих стариков.
........с просторов инета.........
Жила-поживала когда-то большая семья...
Мария Семенова, «Волкодав. Самоцветные горы», 2003 год
Жила-поживала когда-то большая семья.
Настала пора переезда в иные края.
Когда же мешки с барахлом выносили во двор,
У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
И «против» и «за» раздавались у них голоса —
Везти или нет им с собою дворового пса.
А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,
Лежал и внимательно слушал людской разговор.
Я стал им не нужен... Зачем притворяться живым?»
И больше не поднял с натруженных лап головы.
Спустя поколение снова настал переезд
На поиски более щедрых и солнечных мест.
И бывшие дети решали над грудой мешков —
Везти или нет им с собою своих стариков.
"И всё-таки есть в нас что-то благо л о р д ное!"
It's All Right!
It's All Right!
-
LiliZ
- Сообщения: 3506
- Зарегистрирован: 18 июл 2008, 15:59
- Откуда: Москва
- Благодарил (а): 26 раз
- Поблагодарили: 69 раз
"Яра, бывшая колли"
Грязная облезлая псина непонятной породы неспешно трусила по тротуару, изредка принюхиваясь к запахам. Прохожие, заметив большую собаку, равнодушно отворачивались или, что чаще, боязливо проскальзывали мимо – мало ли что у этой бездомной на уме!
«Да ничего плохого у меня на уме нет! – сказала бы им собака, если бы могла. - Вы, люди, вообще мне глубоко безразличны. Во-первых, через месяц у меня появятся щенки, а во-вторых, я жутко голодна. И это сейчас занимает меня гораздо больше, чем все вы, вместе взятые».
Собака старалась не замечать людей, не думать о них – к чему бередить в душе горькие воспоминания?
Когда-то, в прошлой жизни, у нее была порода – колли. И имя было – Яра. И семья – папа, мама и смешная девчонка Оля. И сама облезлая псина была молодым щенком – озорным, игривым и влюбленным во всю планету разом.
И ее любили. Мама каждый день кормила ее вкусными супчиками, кашками и хрустящими мясными подушечками (хотя папа при этом ворчал, что сухой корм – отрава для собак и пусть мама сама его ест, раз ей так нравится). Яра видела, что ворчит папа не со зла, а так, любя – и это ворчание не расстраивало ее, а наоборот, подзадоривало – она начинала хрустеть подушечками еще громче и аппетитнее.
Папа по вечерам играл с Ярой, чесал ее за ушком и говорил:
- Яра! Ты же умный пес! Почему ты не разговариваешь?
А Яра разговаривала. Глазами. Мама и папа прекрасно понимали все, что она хотела им сказать – а уж она успевала услышать слова хозяев еще до того, как их произносили. Какая, по сути, разница, говорить ртом или думать мыслями? Для Яры – никакой.
Девочка Оля надевала на Яру ошейник, хватала поводок и махала рукой маме:
- Пока, я пойду с псиной в парке погуляю!
И только Яра знала, что ни в какой парк они не ходили (а ей очень туда хотелось!). Оля и Яра убегали в соседний двор и сидели там на лавочке с мальчиком Мишей. Оля с Мишей целовались, а Яра зевала, делая вид, что это ее совершенно не касается.
Словом, жизнь Яры была чиста и безоблачна – она и не подозревала, что все может быть как-то иначе.
Может, все может… Оля как-то очень быстро из смешной девчонки превратилась в красивую девушку – и почему-то вышла замуж за Мишу.
Правда, перед этим дома разразился ужасный скандал. Папа кричал на Олю.
- Шлюха! Как ты могла! Ты все семью нашу опозорила!
Кричал серьезно, по-настоящему, а не так, как, бывало, ворчал из-за хрустящих подушечек.
И Оля плакала по-серьезному. Яра слизывала слезы с ее щек, а Оля, обняв ее, приговаривала: «Только ты меня понимаешь, псина. Я никогда тебя не предам!»
А потом мама и папа долго совещались на кухне, и папа курил в форточку, а мама капала себе валерьянку.
- Жениться-то он на ней готов? – спросил папа маму.
- Не знаю, - пожала плечами мама, - будь что будет.
А была свадьба.
Неделю Яра сама не своя металась из угла в угол от бесконечной суматохи – в квартиру приходили какие-то незнакомые люди, меряли Оле ужасно-огромное платье, брызгали на ее волосы чем-то отвратительно-клейким… Яра чувствовала, что ее желудок готов вывернуться наружу от такого ужасного запаха. Она пыталась спастись от него, свернувшись в клубочек на своей подстилке и уткнув нос в заднюю лапу – но все было тщетно.
День, который хозяева называли «свадьба», Яра провела как в тумане – не хотела бы она его повторения.
Вечером она по привычке запрыгнула на кровать к Оле – та любила перед сном потрепать ее по длинной шерсти, но в комнату вдруг вошел Миша.
- Ну-ка, на пол! – скомандовал он, - теперь я здесь сплю!
И Яра послушно спрыгнула на коврик.
Мальчик Миша стал жить в Олиной комнате. Яре это не очень нравилось – от Миши пахло нелюбовью – но она все-таки была самым младшим членом в их маленькой стае и ей пришлось подчиниться.
Как-то утром Яра зашла в Мишину и Олину комнату, чтобы по старой привычке понежиться под солнечными лучами, лежавшими на пушистом коврике возле кровати (странно, но в маминой и папиной комнате эти лучи появлялись лишь ближе к вечеру). Мальчик Миша перегородил ей дорогу.
- А ну, брысь! – сказал он, - у меня уже весь пиджак в твоих волосах!
Яра поплелась к выходу и Миша сразу же захлопнул за ней дверь, а потом и запер ее - для верности.
Через пару минут из-за двери выскользнула Оля:
- Ярик, посиди пока в маминой комнате, а? – она обняла Яру за шею и, извиняясь, добавила. - Ты и вправду сильно линяешь.
Больше в Олину комнату Яру не пускали.
А потом у Оли родился малыш – маленький, восхитительно пахнущий мальчик. Яра только успела вдохнуть первые нотки его запаха – и вдруг ее с головой захлестнула такая волна невыразимой нежности, что она, подняв морду вверх, тоненько-тоненько заскулила. Только бы дали его лизнуть! Ну чуть-чуть. Ну пожалуйста! Она будет очень-очень осторожной, она не причинит ему никакого вреда, честное слово! Ну дайте же лизнуть малыша!
Яра попыталась было пробраться поближе к кулечку, в котором посапывал маленький человечек, но папа, мама, Оля и особенно Миша так гневно на нее шикнули, что Яра поджала хвост и спряталась в ванной. По Яриной щеке скатилась собачья слеза.
Потянулись черные дни. Нет, кормили Яру вовремя, но вот погулять, случалось, забывали. Когда же она начинала жалобно скулить под дверью, папа, ворча (совсем не радостно ворча) и чертыхаясь, надевал на нее ошейник:
- Пошли, переносчик дерьма, - говорил он, и Яра понимала, что ею недовольны, что она что-то делает не так… Что не так?!
На Яру все чаще кричали, ей совсем запретили лаять дома (а как же ей охранять территорию? Ведь это ее основная обязанность в их маленькой стае!) и, конечно, никто больше не играл с Ярой и не чесал ее за ушком.
Только Оля иногда, обняв собаку за шею, утыкалась лицом в ее роскошную шерсть и начинала плакать. У Яры сердце разрывалось от тоски, ей так хотелось помочь Оле…
- Прости, Ярик, - шептала Оля, наплакавшись, - видимо, у меня послеродовая депрессия никак не кончится…
Однажды утром, когда папа вышел с ней на прогулку, Яра убежала. Не сказать, что она очень этого хотела, просто как-то неожиданно потерялась – и не стала «находиться».
Грязная, облезлая собака мелко дрожала. К непрерывному чувству голода прибавился еще и холод – ей, выросшей на диванах и коврах, все никак не удавалось привыкнуть к постоянной смене погоды. Собака попыталась найти место потеплее – ну или хотя бы побезветренее.
Она осмотрелась – дверь в небольшой магазинчик возле дороги оставалась приоткрытой. Вряд ли продавцы согласятся ее долго терпеть – но… вдруг удастся забиться в укромный уголок и пересидеть там хотя бы пару часиков? А может, какая-нибудь сердобольная старушка, увидев голодные собачьи глаза, сжалится и купит ей кусок «бумажной» колбасы?
Собака осторожно проскользнула в дверь, прошелестела лапами по замызганному линолеуму. Рядом с батареей кто-то поставил низенькую скамеечку – и псина по старой «прошложизненной» привычке села на нее задними лапами. Была у собаки такая особенность: она любила аккуратно пристроить свой хвостатый зад на диван, продолжая при этом передними лапами стоять на полу.
- Ярик? – услышала она знакомый голос.
Обернулась. На нее испуганно-счастливо смотрела девочка Оля – уже совсем взрослая, держащая на ручках малыша.
- Ярик, это ты? Псиночка моя любимая, это правда ты? – переспросила Оля и в Яра бешено замахала хвостом, сорвалась со скамеечки, бросилась грязными лапами прямо на Олю и принялась быстро-быстро, словно боясь, что Оля может передумать и уйти из магазина, лизать ее лицо.
- Ярик, Ярушечка, Ярчонок мой, - повторяла на все лады Оля, нежно гладя собаку по голове, - пойдем домой, любимая моя, - шептала она, - а Мишку я выгнала, совсем выгнала! Прости меня, собаченька моя! Я так перед тобой виновата…
Какое «виновата»! Яре было так тепло, так сладко, так хорошо… Она урчала, подскуливала, взвизгивала, не в силах сдержать радость.
Малыш удивленно ерошил ее шерсть и лепетал:
- Ава, ава…
- Это наша собачка, наша Ярочка, - улыбалась сразу и ему, и Яре, и всему миру Оля.
И они пошли домой – такие счастливые, что, казалось, больше в этой жизни не произойдет ничего плохого. Никогда-никогда.
Яре действительно больше не пришлось пережить ни одного разочарования, ни одной обиды. Судьба отмерила ей всего месяц – дав жизнь трем щенкам, Яра умерла. Двух щенков Оля отдала своим самым лучшим подругам, оставив себе третьего - рыжую девочку, самую ласковую и смышленую. Яру.
Автор: Светлана 'Сторона Света' Сторожук
Грязная облезлая псина непонятной породы неспешно трусила по тротуару, изредка принюхиваясь к запахам. Прохожие, заметив большую собаку, равнодушно отворачивались или, что чаще, боязливо проскальзывали мимо – мало ли что у этой бездомной на уме!
«Да ничего плохого у меня на уме нет! – сказала бы им собака, если бы могла. - Вы, люди, вообще мне глубоко безразличны. Во-первых, через месяц у меня появятся щенки, а во-вторых, я жутко голодна. И это сейчас занимает меня гораздо больше, чем все вы, вместе взятые».
Собака старалась не замечать людей, не думать о них – к чему бередить в душе горькие воспоминания?
Когда-то, в прошлой жизни, у нее была порода – колли. И имя было – Яра. И семья – папа, мама и смешная девчонка Оля. И сама облезлая псина была молодым щенком – озорным, игривым и влюбленным во всю планету разом.
И ее любили. Мама каждый день кормила ее вкусными супчиками, кашками и хрустящими мясными подушечками (хотя папа при этом ворчал, что сухой корм – отрава для собак и пусть мама сама его ест, раз ей так нравится). Яра видела, что ворчит папа не со зла, а так, любя – и это ворчание не расстраивало ее, а наоборот, подзадоривало – она начинала хрустеть подушечками еще громче и аппетитнее.
Папа по вечерам играл с Ярой, чесал ее за ушком и говорил:
- Яра! Ты же умный пес! Почему ты не разговариваешь?
А Яра разговаривала. Глазами. Мама и папа прекрасно понимали все, что она хотела им сказать – а уж она успевала услышать слова хозяев еще до того, как их произносили. Какая, по сути, разница, говорить ртом или думать мыслями? Для Яры – никакой.
Девочка Оля надевала на Яру ошейник, хватала поводок и махала рукой маме:
- Пока, я пойду с псиной в парке погуляю!
И только Яра знала, что ни в какой парк они не ходили (а ей очень туда хотелось!). Оля и Яра убегали в соседний двор и сидели там на лавочке с мальчиком Мишей. Оля с Мишей целовались, а Яра зевала, делая вид, что это ее совершенно не касается.
Словом, жизнь Яры была чиста и безоблачна – она и не подозревала, что все может быть как-то иначе.
Может, все может… Оля как-то очень быстро из смешной девчонки превратилась в красивую девушку – и почему-то вышла замуж за Мишу.
Правда, перед этим дома разразился ужасный скандал. Папа кричал на Олю.
- Шлюха! Как ты могла! Ты все семью нашу опозорила!
Кричал серьезно, по-настоящему, а не так, как, бывало, ворчал из-за хрустящих подушечек.
И Оля плакала по-серьезному. Яра слизывала слезы с ее щек, а Оля, обняв ее, приговаривала: «Только ты меня понимаешь, псина. Я никогда тебя не предам!»
А потом мама и папа долго совещались на кухне, и папа курил в форточку, а мама капала себе валерьянку.
- Жениться-то он на ней готов? – спросил папа маму.
- Не знаю, - пожала плечами мама, - будь что будет.
А была свадьба.
Неделю Яра сама не своя металась из угла в угол от бесконечной суматохи – в квартиру приходили какие-то незнакомые люди, меряли Оле ужасно-огромное платье, брызгали на ее волосы чем-то отвратительно-клейким… Яра чувствовала, что ее желудок готов вывернуться наружу от такого ужасного запаха. Она пыталась спастись от него, свернувшись в клубочек на своей подстилке и уткнув нос в заднюю лапу – но все было тщетно.
День, который хозяева называли «свадьба», Яра провела как в тумане – не хотела бы она его повторения.
Вечером она по привычке запрыгнула на кровать к Оле – та любила перед сном потрепать ее по длинной шерсти, но в комнату вдруг вошел Миша.
- Ну-ка, на пол! – скомандовал он, - теперь я здесь сплю!
И Яра послушно спрыгнула на коврик.
Мальчик Миша стал жить в Олиной комнате. Яре это не очень нравилось – от Миши пахло нелюбовью – но она все-таки была самым младшим членом в их маленькой стае и ей пришлось подчиниться.
Как-то утром Яра зашла в Мишину и Олину комнату, чтобы по старой привычке понежиться под солнечными лучами, лежавшими на пушистом коврике возле кровати (странно, но в маминой и папиной комнате эти лучи появлялись лишь ближе к вечеру). Мальчик Миша перегородил ей дорогу.
- А ну, брысь! – сказал он, - у меня уже весь пиджак в твоих волосах!
Яра поплелась к выходу и Миша сразу же захлопнул за ней дверь, а потом и запер ее - для верности.
Через пару минут из-за двери выскользнула Оля:
- Ярик, посиди пока в маминой комнате, а? – она обняла Яру за шею и, извиняясь, добавила. - Ты и вправду сильно линяешь.
Больше в Олину комнату Яру не пускали.
А потом у Оли родился малыш – маленький, восхитительно пахнущий мальчик. Яра только успела вдохнуть первые нотки его запаха – и вдруг ее с головой захлестнула такая волна невыразимой нежности, что она, подняв морду вверх, тоненько-тоненько заскулила. Только бы дали его лизнуть! Ну чуть-чуть. Ну пожалуйста! Она будет очень-очень осторожной, она не причинит ему никакого вреда, честное слово! Ну дайте же лизнуть малыша!
Яра попыталась было пробраться поближе к кулечку, в котором посапывал маленький человечек, но папа, мама, Оля и особенно Миша так гневно на нее шикнули, что Яра поджала хвост и спряталась в ванной. По Яриной щеке скатилась собачья слеза.
Потянулись черные дни. Нет, кормили Яру вовремя, но вот погулять, случалось, забывали. Когда же она начинала жалобно скулить под дверью, папа, ворча (совсем не радостно ворча) и чертыхаясь, надевал на нее ошейник:
- Пошли, переносчик дерьма, - говорил он, и Яра понимала, что ею недовольны, что она что-то делает не так… Что не так?!
На Яру все чаще кричали, ей совсем запретили лаять дома (а как же ей охранять территорию? Ведь это ее основная обязанность в их маленькой стае!) и, конечно, никто больше не играл с Ярой и не чесал ее за ушком.
Только Оля иногда, обняв собаку за шею, утыкалась лицом в ее роскошную шерсть и начинала плакать. У Яры сердце разрывалось от тоски, ей так хотелось помочь Оле…
- Прости, Ярик, - шептала Оля, наплакавшись, - видимо, у меня послеродовая депрессия никак не кончится…
Однажды утром, когда папа вышел с ней на прогулку, Яра убежала. Не сказать, что она очень этого хотела, просто как-то неожиданно потерялась – и не стала «находиться».
Грязная, облезлая собака мелко дрожала. К непрерывному чувству голода прибавился еще и холод – ей, выросшей на диванах и коврах, все никак не удавалось привыкнуть к постоянной смене погоды. Собака попыталась найти место потеплее – ну или хотя бы побезветренее.
Она осмотрелась – дверь в небольшой магазинчик возле дороги оставалась приоткрытой. Вряд ли продавцы согласятся ее долго терпеть – но… вдруг удастся забиться в укромный уголок и пересидеть там хотя бы пару часиков? А может, какая-нибудь сердобольная старушка, увидев голодные собачьи глаза, сжалится и купит ей кусок «бумажной» колбасы?
Собака осторожно проскользнула в дверь, прошелестела лапами по замызганному линолеуму. Рядом с батареей кто-то поставил низенькую скамеечку – и псина по старой «прошложизненной» привычке села на нее задними лапами. Была у собаки такая особенность: она любила аккуратно пристроить свой хвостатый зад на диван, продолжая при этом передними лапами стоять на полу.
- Ярик? – услышала она знакомый голос.
Обернулась. На нее испуганно-счастливо смотрела девочка Оля – уже совсем взрослая, держащая на ручках малыша.
- Ярик, это ты? Псиночка моя любимая, это правда ты? – переспросила Оля и в Яра бешено замахала хвостом, сорвалась со скамеечки, бросилась грязными лапами прямо на Олю и принялась быстро-быстро, словно боясь, что Оля может передумать и уйти из магазина, лизать ее лицо.
- Ярик, Ярушечка, Ярчонок мой, - повторяла на все лады Оля, нежно гладя собаку по голове, - пойдем домой, любимая моя, - шептала она, - а Мишку я выгнала, совсем выгнала! Прости меня, собаченька моя! Я так перед тобой виновата…
Какое «виновата»! Яре было так тепло, так сладко, так хорошо… Она урчала, подскуливала, взвизгивала, не в силах сдержать радость.
Малыш удивленно ерошил ее шерсть и лепетал:
- Ава, ава…
- Это наша собачка, наша Ярочка, - улыбалась сразу и ему, и Яре, и всему миру Оля.
И они пошли домой – такие счастливые, что, казалось, больше в этой жизни не произойдет ничего плохого. Никогда-никогда.
Яре действительно больше не пришлось пережить ни одного разочарования, ни одной обиды. Судьба отмерила ей всего месяц – дав жизнь трем щенкам, Яра умерла. Двух щенков Оля отдала своим самым лучшим подругам, оставив себе третьего - рыжую девочку, самую ласковую и смышленую. Яру.
Автор: Светлана 'Сторона Света' Сторожук
-
Ирина Четверикова
- Сообщения: 1058
- Зарегистрирован: 17 мар 2009, 14:30
- Откуда: город-праздник Сочи
- Благодарил (а): 7 раз
- Поблагодарили: 3 раза
-
LiliZ
- Сообщения: 3506
- Зарегистрирован: 18 июл 2008, 15:59
- Откуда: Москва
- Благодарил (а): 26 раз
- Поблагодарили: 69 раз
Наткнулась тут на просторах иннета
вроде бы совершенно случайно, а может быть и нет...
вроде бы совершенно случайно, а может быть и нет...
Я устала шагать... неизвестно - Куда...???
Очень хочется сесть... по дороге в автобус...
И прижаться к стеклу, и лететь сквозь года...
По далекой Земле, так похожей на глобус....
Я устала искать... свой Далекий...Приют...
Свой Маяк, свой Корабль, свою Тихую Пристань...
И на ощупь... идти в даль, где песни поют,
И терять.. на пути самых...близких...
Я устала брести... сквозь полночную тьму...
К хороводам огней, тех, что ярко горели…
То ли Я- так глупа, что никак... не пойму,
То ли жить... по-другому- совсем не умею...
Я устала... стараться, Я устала... Любить...
Жить... устала, и в этом, наверное, дело…
Я шагаю к дверям, мне пора - выходить!
Пристань здесь ! - Я ...найти не сумела....
Буду дальше... идти, не смотря - на усталость,
Буду дальше... искать свой- Потерянный Дом...
Свой... Потерянный Рай... и ушедшую радость,
Отодвинув... вопросы... свои на "потом"...
Татьяна Горошко
-
LiliZ
- Сообщения: 3506
- Зарегистрирован: 18 июл 2008, 15:59
- Откуда: Москва
- Благодарил (а): 26 раз
- Поблагодарили: 69 раз
перепост 
Умер человек. Его пес рядом лег и тоже умер.
И вот душа человека стоит перед вратами с надписью "Рай" и рядом душа собаки.
На вратах надпись: "с собаками вход воспрещен! ". Не вошел человек в эти врата, прошел мимо.
Идут они по дороге, вторые врата, на которых ничего не написано, только рядом старец сидит.
- Простите, уважаемый...
…- Петр я.
- А что за этими воротами?
- Рай.
- А с собакой можно?
- Конечно!
- А там, раньше, что за врата?
- В Ад. До Рая доходят только те, кто не бросают друзей.
-
Ольга
- Сообщения: 2069
- Зарегистрирован: 08 май 2011, 16:27
- Откуда: Самара
- Благодарил (а): 35 раз
- Поблагодарили: 12 раз
вот , реально, лучше бы не залазила сюда................ 
volozka.loseva@yandex.ru
Ведётся запись на щенков !
8-927-767-35-94
питомник колли к/ш и шелти * С Воложки *
в питомнике есть Шелти !
Ведётся запись на щенков !
8-927-767-35-94
питомник колли к/ш и шелти * С Воложки *
в питомнике есть Шелти !
-
LiliZ
- Сообщения: 3506
- Зарегистрирован: 18 июл 2008, 15:59
- Откуда: Москва
- Благодарил (а): 26 раз
- Поблагодарили: 69 раз
СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ (Эдуард Асадов )
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!